Кажется, так обычно начинается? Но, нет. Мне так не хочется...
Утро обещало прекрасный день. Солнышко ласково заглянуло Золушке в глаза, и она, прищурившись, улыбнулась в ответ. И, скинув одеяло вчерашней ночи, встала навстречу новому дню.
На столе бегали озорные солнечные зайчики, и лежала записка:
«Золушка, не забудь позавтракать. Завтрак на столе. Приду в обед. Мама».
Она не видела, как улыбается ее лицо, но внутреннее ожидание светлого счастья пело внутри красивой песней. Она не знала, что это была за песня, а может, и не песня вовсе, а просто музыка, да ей было, собственно, все равно. Главное, что ей было хорошо.
Так начался ее день. День, который не вызывал сомнений в своей бесконечной радости. День, обещавший ей светлое будущее. Такое же светлое, как солнце, залившее всю ее комнату своим светом и теплом ее мамы. Она не знала, чем он закончится, да и закончится ли вообще. Так же, как она не знала, чем заканчивались другие ее дни, просто потому что не помнила.
Но зато она отчетливо помнила, как закончилась эта ослепительная череда, казалось бы, бесконечной счастливой беззаботности. Около полудня одного из таких дней ей сообщили, что ее мама погибла.
А потом были слезы, похороны, растерянное лицо озадаченного отца и хитрый оценивающий взгляд мачехи со своим выводком. И холод.
Не будем трогать несчастную мачеху. Эта сказка не про нее. Хотя, и про нее будет сказка, но уже другая. Скажем только, что мачеха невзлюбила Золушку и под благовидным предлогом получения образования спровадила ее с глаз долой.
А что отец?.. Да Бог с ним. Каждому свое.
Впервые Золушка оказалась одна, перед огромным миром, и что с ним делать она не знала. Она не знала, что таит за собой бескрайняя череда больших домов, раскинувшаяся на многие километры горными хребтами. Бесконечное множество людей торопливо бежало куда-то, точно муравьи, с чувством собственной значимости и бесконечной важности, довольные своей необъяснимой занятостью. И это успокаивало.
Золушка, получив полную свободу, судорожно обдумывала свое новое приобретение. А, посетив пару шумных, сверкающих балов, решила, что ей такая свобода нравится.
Была ли у нее тетя-фея, или тетя-фурия, или же ее совсем не было – не имеет значения. Какая польза от этих тетушек, если они все рано не разбираются, что нынче носят и одевают на бал, а крыс давно потравило жилищно-коммунальное хозяйство. Молодость не нуждается в украшениях, и в поклонниках Золушка нужды не испытывала.
Но среди поклонников не было ЕГО. А она ждала принца. Ну, как же без принца? Без принца нет сказки. Ведь она достойна только самого лучшего после всех тех страданий, что она вынесла. Ведь если терпеливо сносить все тяготы жизни, Бог не оставит это незамеченным, и обязательно наградит за терпение. Ведь так бывает в сказке? И она ждала. Романтика шекспировского возраста раскрашивала ее ожидания в благородные краски шекспировского романа.
- Девушка, Вы не заняты? Можно Вас пригласить на танец?
О, конечно, она была не занята. И что это было за чудо! Чудо имело широкие плечи, красивое мужественное лицо и магнетический спокойный низкий голос. Приятные благородные манеры выдавали в нем непростое происхождение. Он явно смахивал на принца. Это было как дар свыше!
- Ты выглядишь просто отпад! – комплименты из его красивых уст звучали слаще меда, и она озарила свое лицо одной из своих лучезарных, полных милого смущения улыбок.
И они топтались и топтались вокруг объединяющей их оси в медленном ритме танца! Их тела были так близко, что она чувствовала его сердечный ритм и даже давление. И боялась, как бы он не почувствовал, как ее сердце набирает обороты, готовое выпрыгнуть из груди. «Все-таки не надо было пить кофе,» - подумала Золушка.
И он шептал ей что-то на ушко. Она уже и не помнит, что же он ей шептал, потому что живое тепло его дыхания приятно щекотало ее ухо. Но, видимо, что-то смешное, потому что, когда она смеялась от щекотки, он смотрел на нее с пониманием.
О, что это был за взгляд! В омуте этих глаз можно было утонуть. Жаль только, что в темноте нельзя рассмотреть их цвет. Интересно, какой он. Скорее всего, голубой. Благородный принц голубых кровей может иметь только голубые глаза. А впрочем, какая разница. Главное, ей было хорошо.
С виду приятный молодой человек оказался таким же приятным и в общении. И она млела от каждой минуты, проведенной с ним. Она уже давно не чувствовала своих ног, но отчетливо чувствовала отсутствовавшие ранее легкие крылья за своей спиной.
- Ты не хочешь прогуляться со мной после бала?
Конечно, она хотела. И приняла его предложение с нескрываемой поспешностью. И смутилась. Он понимающе улыбнулся.
Они шли и шли по мостовой уснувшего города. И он что-то рассказывал и рассказывал ей. Но она не слышала его. Казалось, светлые дни ожидания счастья вернулись к ней, и ее душа снова наполнялась романтической музыкой, которая теперь уже имела яркие очертания симфонии Шопена. И она наслаждалась звуками этой симфонии, отдав себя всецело этому наслаждению. Олицетворение самой скромности смотрело на него ее восхищенными глазами. Ему это явно льстило. Его грудь становилась от этого еще шире, а жесты увереннее.
Они присели на лавочку под раскидистым, видавшим виды старым дубом. Близкое присутствие ее обворожительного принца обволакивало ее своим теплом. И она таяла, как кусок сливочного масла, растекаясь по нему, как по горячей сковородке. Их первый поцелуй был горяч и страстен. И только одинокая Луна смотрела на них, скривив кислую недовольную мину от того, что ей за долгие века уже осточертели эти нескончаемые поцелуи!
- Я хотел бы показать тебе свой райский уголок, - сказал принц и потащил ее в известном только ему направлении с безудержностью пылкой юности. И Луна посмотрела на нее с состраданием – эх, милая, добрая Золушка... безропотная покорность хороша только в сказках.
Но ведь это и есть сказка!
Райский уголок оказался роскошным дворцом.
- Предки укатили в Далекое Королевство. Дворец в нашем распоряжении...
- Позволь мне проводить тебя до дома, - он подхватил ее на руки и с галантностью, присущей только принцу, бережно, словно драгоценность, понес к ослепительной белой карете. И по приезду также осторожно отнес до дверей дома. Она летела наяву. Ей уже просто не нужны были ее собственные ноги, ведь его сильные руки были ее крыльями.
- Ты знаешь, я, кажется, забыла во дворце свою хрустальную туфельку
- Как забыла?
- А вот так. Ты что не заметил, что я босая?
- Вот, блин! Если батяня увидит ее первым, он ведь заставит жениться!!!
Магнетическое выражение его лица вдруг сменилось на заячье. Она с любопытством посмотрела на него:
- Как? А разве ты сам этого не хочешь? Разве ты не говорил, что я твоя принцесса?
- Да мало ли я что говорил. Золушка, я только начинаю жить. Без отца-короля я – никто!
- Как же никто? Ты же принц!
- Принц-то я принц, но пока не король! Я еще даже не освоил всех тонкостей правления государством! Мне еще учиться и учиться!
Он спустил ее на землю.
И она, босыми ногами ощущая холод вновь приобретенной земли, стояла и смотрела, как он уходит.
- Вот подлец! Хоть бы туфельку вернул! – подумала она, но сказать не решилась.
Симфония Шопена оборвалась резкой тишиной.
А потом были слезы, похороны своей несостоявшейся мечты и растерянное, опухшее от слез лицо Золушки. «Наверное, это все-таки не ОН,» - подумала Золушка и успокоилась. Ведь она еще не получила награды за свои страдания, - «Поэтому все еще впереди». И она пошла покупать новые хрустальные туфельки.
А впереди был другой принц, такой же галантный и благородный. И были серенады, симфония Шопена, безвозвратно утерянные хрустальные туфельки и слезы с похоронами. «И это, наверное, не ОН», «И это не ОН...», «И это...». А романтические звуки симфонии чередовались и чередовались с резкими звуками похоронного марша с таким завидным постоянством, что она уже стала сомневаться – а не является ли этот марш частью самой симфонии.
- Да что же это такое! А где же награда?! Где все самое лучшее, которого я заслуживаю?! Ведь я же достойна большего!!!
Действительно, где?
Ведь она страдала и ждала, страдала и ждала, ждала награды за свои страдания. Где же она, эта награда? Где обещанный приз?
Сказка явно давала сбои. Не действовала. В чем дело? И она, вооружившись вопросами, стала искать на них ответы.
Так, размышляя над встречей с очередным несостоявшимся принцем, Золушка шла по бульвару неизвестно где, не видя даже собственных ног, и то и дело натыкалась на спешащих куда-то прохожих. Ей было все равно. Им было все равно. И всем было все равно.
И тут очередная мысль озарила ее так ярко и резко, что она вынуждена была открыть глаза навстречу миру. Оказалось, то была не мысль, а яркий отблеск золотого купола. Церквушка источала приятный запах умиротворения, и она зашла.
Она посмотрела на страдальческие лики святых и почувствовала себя в своей тарелке. Смиренное, страдальческое выражение ее лица, хоть и немного растерянное, было воспринято с дружелюбием и пониманием. Она пришла с вопросами и хотела получить ответы.
- Почему??? - был вопрос.
- Кого Бог любит, того наказывает, - был ответ. И еще:
- Смирение даст тебе обещанную награду, и если не в этой жизни, то в иной, рядом с Господом, обязательно.
Мысль об иной жизни не особенно утешала Золушку. Но, по крайней мере, это был хоть какой-то конкретный ответ. Золушка была послушной девочкой и решила попробовать.
И теперь она страдала уже не ради награды, а ради смирения, то бишь самого страдания. Смиренных людей любит сам Бог. Так, кажется, говорил священник. А так хотелось быть любимой! Ее бросали, а она страдала и смирялась. Ею пользовались, а она страдала и смирялась. Ее унижали, а она страдала и смирялась. Об нее вытирали ноги, а она страдала и смирялась. Но легче ей все равно, почему-то, не становилось.
А шекспировский возраст сменялся бальзаковским, и дни уходили, как песок сквозь пальцы, выстраиваясь в свинцовый безрадостный монолит позади.
- Но я не хочу потом! - воскликнула Золушка, проснувшись однажды дождливым утром очередного серого дня:
- А как же сейчас? Я хочу жить, а не страдать. Так ли обязательны эти страдания? Кому они нужно? Мне? Мне – нет. Но тогда кому? Я ХОЧУ ЖИТЬ СЕЙЧАС!!! Я ХОЧУ ЖИТЬ СЕГОДНЯ!!!
КОНЕЦ
Как конец?! - воскликнет возмущенно читатель, - У сказки должен быть конец. Пусть необязательно счастливый, но он должен быть! А это не конец.
Ладно, попытаюсь нарисовать конец. Даже два конца, чтобы удовлетворить ваши желания.
КОНЕЦ № 1
Проревев все утро такого же слезного дня, Золушка побежала за новыми ответами на новые вопросы. Куда? Как вы думаете?
- Суетное счастье не принесет радости в конце нашей земной жизни, - был ответ. Этот ответ не особенно ее успокаивал. Но, по крайней мере, это был хоть какой-то конкретный ответ. Ответ уже относительно этой жизни. Пусть и о ее конце.
Нагрешив в молодости, Золушка боялась новых грехопадений. Потому что была суеверна. Потому что верила в чудо. Потому что его ждала.
И теперь Золушку можно встретить в одной из восстановленных монастырей нашей необъятной России. Смирение, но уже без страдания, четко и неисправимо поставило свою печать на ее лице, озаренной только ей одной понятной улыбкой. Но, скорее всего, и ей непонятной. Но служащей оправданием за свою горькую безрадостную свинцовую жизнь, проведенную над безжизненными, пожелтевшими от времени листами с пропечатанными на них буквами. Пусть и молитвослова.
КОНЕЦ № 2
- Я ХОЧУ ЖИТЬ!!! - вырвалось из истерзанного долгими страданиями сердца Золушки.
А дальше долгий и мучительный монолог:
- Я хочу жить для того, чтобы жить, а не для того чтобы готовиться к иной жизни! Или к смерти...
- Что же получается, до этого я не жила? Выходит, что нет, раз нечего вспомнить из этой цепи тяжелых, похожих друг на друга дней. В ней нет любви, а есть лишь требования ее. Или ожидания, какая разница! Но я же ведь и сама не люблю себя! Иначе я не позволяла бы так с собой обращаться. Да как я сама с собой обращаюсь, Боже мой! Все! Хватит! Я устала...
(Тут много слез. А дальше осознание ответственности за свою жизнь и принятие решений.)
- Я должна полюбить, прежде всего, себя, хотя бы потому, что я образ и подобие Божие.
- Я никому больше не позволю вытирать о себя ноги.
- Я не буду ждать. Ждать награды или наказания, все равно. Я буду действовать.
- Итак, что я могу сделать для себя, хорошей, сегодня? Нужен принц? Очень хорошо. Займемся этим вопросом...
И своими силами, безо всякой волшебной палочки какой-то тети Феи, превратилась Золушка в стильную, соблазнительную стерву. Но это уже другая сказка.
Существует и другой конец этой сказки. Хоть и более трудный, но более правильный. Но это уже целая история.
Да мы и не знаем, достаточно ли у Золушки сил, чтобы пустится в этот трудный путь. Хотя... «Бог не по силам испытаний не дает»...
На сем я все-таки завершу свою сказку, такую же красивую и нелепую, как и сама жизнь.
Автор: Елена Борисова
